Мудрость старых мастеров - Страница 18

— Тебе не кажется… — начала Эрдени.

— …что за нами следят в прицел? — закончил за неё я. — Да. И, по-моему, вот оттуда.

Едва я вытянул руку в том направлении, указывая, как из зелени под одной из гигантских ветвей выскочило лохматое, не похожее ни на что существо и, вцепившись в свисающую лиану, попыталось перелететь на ней к стволу красиво, как Тарзан. Что характерно, за спиной у существа висело оружие – лёгкий арбалет местного изготовления, очень похожий на тот, что использовала иногда Осока.

— А вот фиг! — Эрдени тоже выбросила руку вперёд, послышался слабый треск, лиана оборвалась, и неизвестному стрелку пришлось экстренно хвататься за соседние, после чего он совсем не эстетично съехал на них, обдирая листья, до следующей ветви. Наш пилот, наблюдая за этим, выдал серию лающих звуков, довольно грозных, если не знать, что именно так вуки… смеются. И проворчал что-то на своём языке, размахивая левой рукой.

— Извините, Йерв, мы вас не понимаем, — вежливо сказала Эрдени.

В ответ вуки снова взмахнул рукой, на этот раз демонстрируя вполне понятный человеку знак: оттопыренный большой палец. Затем указал вниз, на трёх стоящих у края площадки соплеменников, отчётливо выговорил:

— Гумбаеки.

Мэр города? Который из них? Видимо тот, что справа. Рядом с ним стоял другой вуки с предметом, сильно напоминающим мольберт, ещё левее и чуть сзади – третий, при оружии. Йерв посадил "осу" поближе к ним, дождался остановки лопастей и выпрыгнул на площадку с коротким приглушённым рёвом. Доложил, значит. Я спрыгнул с сиденья сам, помог выбраться тогруте, закинул на плечо ремень пластикового ранца, в котором скрывался армейский блок защищённой связи. После случая на Рейте Падме категорически отказалась отпускать меня на встречу без связного устройства, способного пробить мощные природные и техногенные помехи.

— Доброго вам дня, сэр, — учтиво наклонив голову, произнёс я.

Ответом мне было сложнейшее сочетания рычания, ворчания и повизгивания. Тотчас же вуки-"художник", начертав что-то на своей доске, развернул её к нам.

"ГУМБАЕКИ, ГЛАВА ПАЛСААНГА, ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС, — было написано на ней аурбешем. И ниже, более мелко: — приносит извинения за выходку одного из граждан"

Ах, вот что, это у них переводчик! А поскольку он тоже вуки и произнести внятно человеческие слова не может, они выбрали вот такой оригинальный способ.

— Осторожней надо быть, он ведь и разбиться мог, — негромко заметила Эрдени на базик. Гумбаеки весело пролаял ответ, добавил что-то более сдержанным тоном.

"МОЛОДОМУ ЭТО ПОСЛУЖИТ ОТЛИЧНЫМ УРОКОМ. КАКОЕ ДЕЛО ПРИВЕЛО ВАС К НАМ?" – написал переводчик.

— Мы хотели бы встретиться с жителем вашего города, — ответил я. — Он человек, его имя…

"МЭРУ ИЗВЕСТНО, О КОМ РЕЧЬ. ЕСЛИ ДРУГОГО ДЕЛА НЕТ, ВАС ПРОВОДЯТ".

Убедившись, что мы прочли реплику, переводчик перехватил "мольберт" подмышку, коротко рявкнул и сделал приглашающий жест. Проходя мимо Гумбаеки, я ещё раз коротко поклонился, Эрдени изобразила книксен – и у кого только нахваталась? Должно быть, у Рийо, больше не у кого.

Исполинский ствол, уходящий ввысь, будто стена, изборождённая глубокими трещинами, находился примерно в двухстах метров от площадки. В том месте, где к стволу подходила ветвь, его опоясывали мостки, частично заглублённые в кору дерева-гиганта. Переводчик свернул по ним влево, остановился у одной из трещин, выровненной искусственным образом. По ней вверх и вниз двигались подъёмники, местные турболифты, так сказать. Как и в высокотехнологичных городах других планет, кабины их не висели на тросах, а являлись автономным транспортным средством, вроде вагона, только на вертикальных направляющих. Внешний вид кабин был весьма своеобразным, нечто вроде старого доброго стиля стимпанк, только не из металла на многочисленных заклёпках, а наполовину из дерева. Толстый пол кабины, стенки, украшенные затейливой резьбой, ажурные дверцы – всё это выглядело красиво и производило впечатление тяжеловатых, но добротных конструкций. А агрегат на крыше, приводивший кабину в движение, сразу переставал казаться забавным и примитивным, стоило увидеть, как резво он тянет свою ношу вверх по толстенным зубчатым рейкам. Самое интересное, что работало всё это почти бесшумно, в отличие от "громких" паровых машин из "Дикого-дикого Веста". Сомкнулись створки дверей, и кабина плавно понесла нас вниз, в направлении подножия дерева-города.

От Осоки я знал, что вуки условно делят свой лес на уровни. Вуки жили преимущественно на верхнем, седьмом, уровень под ним служил для хозяйственной деятельности, ещё ниже – для охоты. Ниже четвёртого рисковали спускаться лишь храбрейшие из воинов, о том, что творится там, наука имела весьма скудные сведения. Здесь, на островах, эта градация, видимо, не работала, по вполне понятным причинам: сравнительно небольшие леса, продуваемые насквозь морскими ветрами, просто не образовывали такого мрачного "подвала", как на материках. Во всяком случае, толщина жилого пояса здесь была значительно больше, чем в другом городе, где мне довелось побывать. Когда кабина остановилась, нас окружали сумерки, несмотря на то, что в этой части планеты была середина дня. Переводчик, махнув рукой, повёл нас сперва по мосткам, потом по изогнутому коридору-тоннелю вглубь ствола дерева. В вогнутой стене его, обращённой наружу, с разными промежутками были прорублены двери, украшенные резьбой и надписями. На противоположной, выпуклой стороне, двери попадались значительно реже, украшения на них отсутствовали. Должно быть, хозяйственные помещения, вряд ли кто-то захочет жить в толще ствола, где нельзя сделать окон. Нас уже ждали. Возле одной из дверей стоял, скрестив руки на груди, высокий, моего роста, худощавый мужчина с длинными ухоженными чёрными волосами.